Человечность

Рассказ
из цикла "Уроки жизни для маленького Али"

Али выгуливал своего жеребенка в небольшом манеже, отдельно стоящем от выгонов. В этом году ранняя осень радовала долгими теплыми днями, постепенно меняя зелень листьев на золото. Конюшни активно готовили к холодам.

Надо было запастись достаточным количеством сена, сделать прививки, распределить лошадей по стойлам. Все дорожки посыпали свежим песком, изгороди покрасили в белый цвет. На фоне желтеющих листьев белые бревна ограды смотрелись довольно живописно, что не уставал отмечать про себя Али, каждый раз приближаясь к выгону.

Сегодня Боран был более резв, чем обычно. Мальчику приходилось осаживать его голосом и легкими хлопками по крупу. Жеребенок бегал кругами, пока его юный хозяин внимательно отмечал детали характера и физических возможностей скакуна.

Вдалеке послышались голоса конюхов. Они собирались отогнать лошадей на пастбища на ночь. Семья Шумаховых неизменно практиковала почти всеми забытую традицию ночного выпаса (шыхэпщ). В этом году обещали взять Али с собой, чему мальчик втайне радовался и гордился: его признали достаточно взрослым и ответственным для такого мероприятия. Отведя Борана в стойло, Али насыпал ему сена и наградил морковкой за хорошую работу. Боран больше любил яблоки, но дада не разрешал давать их жеребенку в большом количестве: самое большее - два в день. Али, зная, что сладкое вредно для лошадей, строго соблюдал рекомендации дедушки.

Голоса становились все ближе, уже можно было разобрать отдельные слова. Али прислушался. Опять конюхи подтрунивали над Касымом - немного странным мужчиной, которого дедушка держал в рядах сотрудников по непонятным для Али причинам. Ему было жаль Касыма, очень бедного и странноватого. Тем не менее на месте дедушки нанял бы сильного и умелого конюха вместо него.

Человечество состоит из иерархий. Так устроена каждая единица социума - она ищет свое место в обществе, чтобы знать ориентиры. Касым точно знал свое место и терпел все последствия. Ему нужна была работа, чтобы кормить престарелую мать, а Шумаховы платили хорошо. В детстве отец научил его ухаживать за лошадьми, вот и пригодилось умение. Он подрабатывал везде, не гнушаясь тяжелого труда. Однако комплекция и здоровье не позволяли ему браться за тяжелый физический труд. Касым понимал, что не потянет, хотя очень старался. А когда седовласый Сафар, проезжая по улице на своем белом коне в серых яблоках, подозвал его и предложил работу, Касым обрадовался. Он знал о честности семьи Шумаховых и надеялся получить неплохую плату за упорный труд. Так и случилось. Наконец мужчина вздохнул спокойно, не боясь проснуться утром без куска хлеба. Смог даже отвезти мать на лечение в город. Только было одно но: никто из мужчин-конюхов не признавал его равным. Над ним подтрунивали вроде бы по-доброму, а все же было немного обидно. У него никогда не было друзей. Плетясь позади гурта и наблюдая, как переговариваются товарищи, ему было невыразимо грустно. К нему обращались только, чтобы отпустить шутку или уточнить что-то насчет кормежки и подковки лошадей, не более. Во время обеда и ужина Касым предпочитал брать свою порцию и есть в одиночестве в кладовке. Ему хотелось хотя бы во время еды избежать насмешек над собой.

Сафар словно не знал о том, что творится на душе Касыма. Не вмешивался. Остальные так же считали, может, ему удобнее есть одному, и не мешали. В остальное время при седовласом дедушке конюхи не позволяли себе лишнего слова, не то что шуток или перебранки, поэтому осадить их не было причин.

Зато Али знал, что творится в рядах сотрудников конюшен, но не очень об этом задумывался, в силу возраста не осознавая происходящее. Отец Али в основном занимался бумажной работой и не вникал во взаимоотношения конюхов. Был математиком по складу ума и малоэмоциональным человеком. Ему было проще иметь дело с цифрами, чем с людьми. Поэтому занимался тем, что давалось лучше всего: бухгалтерией, учетной книгой и налогами. Остальные мужчины рода Шумаховых были постоянно в разъездах по соревнованиям и ярмаркам, налаживали связи и совершали сделки. Некому было заступиться за Касыма из власть имущих.

Так продолжалось уже несколько месяцев, до сегодняшнего дня, когда Али, ведя Борана в стойло, не увидел лицо Касыма, как обычно плетущегося позади всех. Мальчик был поражен, сколько грусти выражала маленькая фигура с опущенной головой. Впервые Али подумал:  что, если Касыма обижает такое отношение к нему? Раньше ему казалось, что он не совсем понимает или ему все равно, так как мужчина сам смеялся со всеми.

Али намеренно замедлил шаг, сравнялся со всеми и поздоровался. Конюхи отвечали на приветствие, махая плетками и добродушно похлопывая его по плечу, проезжая мимо. Касым спешился у дверей конюшен, взял коня по уздцы и понуро, сгорбившись, провел его в стойло. Прокравшись за ним, Али увидел, как Касым погладил коня, снимая седло, затем обнял за шею и стоял, уткнувшись, а конь в свою очередь тоже пригнулся к нему, будто бы утешая.

Опешив, мальчик тихо ретировался, на ходу придумывая план помощи Касыму. В тот вечер он напросился на ночной выпас, проявив такое красноречие, что заставил даду улыбнуться в усы.

- Ладно, иди, - разрешил Сафар. – Но если уснешь, больше не пущу.

- Договорились! - ответил Али, почтительно отошел на расстояние, а затем пустился со всех ног готовиться к осуществлению плана.

Али знал, Касым почти всегда уходит на ночной выпас, так как мало спит и любит ночную тишину. Сегодня он тоже был среди тех, кто после короткого отдыха повел небольшой табун на соседние пастбища. Как обычно, мужчина остался намеренно позади, как вдруг с ним поравнялся Али. Мальчик приноровил шаг своего старого коня (резвого и молодого ему все равно пока не разрешали седлать) и поздоровался, затем завел разговор. Поначалу Касым был неразговорчив, опасаясь, как бы мальчик не перешел на насмешки. Раньше Али почти с ним не разговаривал, только здоровался, но, кто знает, может, мальчик научился от других конюхов и теперь хочет поупражняться в остроумии? Но, к удивлению Касыма, ничего подобного не произошло. Али разговаривал почтительно, спрашивал о его жизни и лошадях, внимательно слушал его рассуждения. Али с удивлением обнаружил, что Касым знает много полезного об уходе за лошадьми, о полезных травах и поведении животных в зависимости от времен года. Возможно, даже дедушка не знал некоторые подробности и мелочи.

- Вы знаете много всего, почему до сих пор не рассказывали? - вопрошал мальчик.

- Вряд-ли я знаю то, чего не знают другие, зачем умничать, - отвечал Касым.

Добравшись до места, конюхи в сумерках развели костер и уселись вокруг, по парам, оставаясь верхом, чтобы смотреть, как бы лошади не рассыпались по долине. Касым хотел сесть в сторонке, но Али позвал его с собой к костру. Мальчик бегал по поручениям и жарил картошку в углях и параллельно не переставал беседовать с Касымом в самой уважительной форме. Сначала конюхи пытались в свойственной им манере отпускать шутки в сторону Касыма, но вскоре поняли, насколько их глупые насмешки контрастируют со спокойной и разумной речью маленького мужчины, неуверенно примостившегося у костра.

Вскоре до них дошло, что хотел сделать Али, и многим стало стыдно. Они не удосужились узнать Касыма получше или поговорить с ним на равных. Из-за того, что мужчина выглядел странновато, решили, что разум соответствует внешности, и автоматически определили к нему свое насмешливое отношение. Никто из них ни разу не задумался, насколько ранил душу человека, от природы не способного дать отпор. Той ночью все спали по очереди, кроме Касыма и Али. Они продолжали тихо беседовать в ночной тишине, прерываясь лишь на свою очередь следить за лошадьми.

Утром они ехали так же вместе. Али широко зевал, хотя старался скрыть сильное желание упасть на одну из кроватей в комнатах, примыкающих к конюшням, и уснуть. Касым впервые ехал прямо, с поднятой головой и почти счастливым выражением на лице. Он будто даже стал чуть выше, думал Али, наблюдая за ним и тихо радуясь.

Когда они въезжали на территорию конюшен, Сафар стоял у ворот со своей палкой и в широкополой войлочной шляпе. Внимательно посмотрел на лошадей, конюхов и на две фигуры одного роста позади всех. Его лицо прояснилось, длинные морщинистые пальцы разгладили усы. Али спешился, чтобы поздороваться, и был удивлен тем, как дада с непривычной силой похлопал его по плечу.

«Неужто дада хотел вбить меня в землю вместо одного из этих столбов?» - думал мальчик, стараясь незаметно потирать плечо. И вдруг его осенило: возможно, дада знал о Касыме больше, чем ему казалось. Может, он просто наблюдал, что будет и как каждый станет относиться к нему. «Своего рода лакмусовая бумажка, - подумал Али. - Такая же, какую нам показывали на уроке химии». Сафар действительно ждал, пока кто-нибудь не обратит внимание на Касыма и не решит ему помочь. Он был крайне удивлен, когда самым человечным из всех оказался его маленький внук.

«Не буду хвалить, еще зазнается. Надо бы отправить его чистить конюшни», - рассуждал старик, прохаживаясь между стойлами. Следующие несколько дней все увидели, насколько отношение одного человека к другому может изменить мнение большинства. Наконец Касыма приняли и обращались с ним как с равным. Многим пришлось приложить усилия, чтобы загладить вину прошлых обид. Но Касым ни на кого не обижался. Он был благодарен судьбе за первого друга в жизни. За маленького мальчика, сумевшего разглядеть в нем нечто большее, чем внешность.

Мадина Бекова